Самые древние алфавиты

Существовали, по-видимому, алфавиты очень древние и помимо глаголицы.

Интересные сведения мы находим в сочинении "О письменах" болгарского монаха Храбра, писавшего не позже начала Х в., ибо сказано, что еще живы те, кто видел Кирилла и Мефодия. Он писал: "Прежде убо словене не имеху книг, но чрътами и резами чьтеху и гатааху, погани суще. Крътившежеся, римьсками и гръчъскими писмены нужаахуся (писати) словенску речь без устроения". Итак, черноризец Храбр различал две ступени развития славянской письменности:

1) до принятия христианства и

2) после того.

С введения христианства (а хорваты, заметьте, приняли его еще в 640 г.) славяне стали писать латинскими и греческими буквами, но "без устроения", т. е. беспорядочно, бессистемно, как кому это было удобнее или казалось лучше.

Так продолжалось долго, сообщает далее Храбр. Действительно, прошло более 220 лет (срок огромный), пока не появился Константин Философ. Началом кирилловской письменности Храбр считает 863 г. Следует отметить, что Храбр ни словом не обмолвился о существовании двух алфавитов - глаголицы и кириллицы, хотя и Кирилла, и Мефодия уже не было в живых. А между тем (см. ниже), по Якубинскому, кириллица была создана "вдогонку" глаголице. Значит, Храбр не мог не знать о существовании двух алфавитов: одного, изобретенного Кириллом, и другого - кем-то неизвестным, "вдогонку" первому. 

Может явиться мысль: почему, однако. Храбр ничего не сказал о глаголице? Объясняется просто: монах Храбр был болгарином, т. е. представителем восточной группы балканских славян, тяготевшей к Царьграду, поэтому он и игнорировал глаголицу, распространенную более у западных славян, издавна подчиненных в религиозном отношении Риму. Не упоминает он и о других славянских письменах (см. ниже), хотя это могло случиться потому, что те не были христианскими. Однако Храбру была известна и предварительная стадия письменности, дохристианская, "чертами и резами". К сожалению, в доступной нам литературе мы не могли найти анализа этого выражения Храбра и отрывка в целом. Каждый автор делает вид, что в этом отрывке все ясно и понятно. На самом деле это не так. И выражение "чьтеху и гатааху" нельзя рассматривать как совсем понятное.

По смыслу фразы можно полагать, что речь идет о "считали и писали" или, вернее, "считали и читали", но слово "гатааху" совершенно не подходит. В отношении "чьтеху" также нельзя быть уверенным, что мы его верно понимаем, ибо существуют два близких слова: "честь" (т. е. считать) и "читать". "Чьтеху" - скорее всего все-таки "считать" (в том смысле, что для счета употребляли черты и резы). Что же касается слова "гатааху", то нам кажется, что тут описка. Не "гатааху", а "читааху", так как буквы "ч" и "г" пишутся весьма похоже и спутаны могут быть очень легко. Иначе сказать, мы предполагаем, что в оригинальном тексте было написано "чатааху", т. е. "читаяху", а переписчик прочитал неверно.

Так или иначе, а Храбр в начале Х в. определенно указывал на существование в древности у славян своей особой письменности. 

Из книги В.А.Чудинова:

Я давно пришел к выводу о том, что система письма, принятая в стране, манифестирует принятую в ней систему религиозно-философских ценностей. Так, католики перешли на латинскую систему письма, православные — на кириллицу, близкую к греческому алфавиту (хотя исторически все наоборот: именно греки создали буквенную систему, близкую к славянской кириллице), сторонники иудаизма переходят на еврейское квадратное письмо (например, крымские татары-караимы, или хазары), последователи ислама — на арабскую графику (например, афганцы или жители Пакистана). И если санскрит очень близок и грамматически, и фонетически, и лексически к древнерусскому языку, если ряд проявлений культуры оказывается одинаковым и в древней Руси, и в древней Индии, если во многом сходны и пантеоны богов и даже их имена, то нет ничего удивительного в том, что и внешняя манифестация этого единства, а именно славянская и индийская письменность имеют общие протославянские корни. Было бы странным обнаружить иное. И в этом, как мне кажется, и заключается арийская (или, если угодно, протославянская) гармония мира и человека, ее внешняя, знаковая сторона.

Письмен­ность а, следовательно, и грамотность, имела распростране­ние и за пределами церковных учреждений, ею пользова­лись не только феодалы, но и городские ремесленники и торговцы. Письменность обслуживала производство, ремесло, торговлю, культуру, быт. Нет никаких оснований для ут­верждения о том, что она являлась только привилегией господствующего класса и пользование ею ограничивалось узкой сферой церковных интересов. Это опровергается рядом архео­логических находок.

Много надписей имеется на ремесленных изделиях XI— XII вв. Так, сохранились надписи на шиферных пряслицах (гру­зиках для веретён), свидетельствующие об их принадлежности определённым лицам: «Потворин прясльнь», «Лолин пряслен», «Молодило», «Тартынъ», «Иулиана», «княжо есть», «невесточ[ь]» и др. Последнее слово указывает, возможно, что владелицей пряслица была девушка-невеста.¹

Письменность обслуживала потребности развивающегося ремесла. Рост торговых связей также обусловил развитие письменности. Так, сохранились камни и кресты XI—XII вв. Это своего рода лоцманские знаки на водных путях. Имеющиеся на этих камнях и крестах надписи свиде­тельствуют о мероприятиях древнерусских князей, направлен­ных к освоению водных путей сообщения и созданию условий для их безопасности.

Из памятников древнерусской эпиграфики, относящихся к указанным мероприятиям, большой интерес представляет надпись на камне, найденном в конце XVIII в. на Таманском полуострове. По своим начертаниям буквы тмутараканского текста напоминают письмо одного из очень интересных памятников письменности XI в. – Остромирова Евангелия.

Распространялась письменность не только в среде господствующего класса, но в среде городского населения. Гораздо меньше в нашем распоряжении данных о проникновении письменности в феодальную деревню. Но несомненно, что развитие феодальных отношений, захваты феодалами общинных земель, рост фео­дальной собственности требовали применения письменности для обоснования документами землевладельческих прав.

Письменность обслуживала потребности феодального госу­дарства, она была необходимым атрибутом деятельности княжеских агентов.

1) Б. А. Рыбаков. Ремесло Древней Руси. – М.. 1948